Злой среди чужих - Страница 45

Ну и наши с тобой будущие дела, когда ты на этой работе освоишься, будет легче проворачивать. — Открыто улыбнулся шериф. — Договор наш помнишь? Больше пока не скажу. Так какое твое решение?

— Глупо было бы отказаться. Поэтому действительно спасибо! Но как я заказы принимать буду, если в местной фауне ни ухом ни рылом? Даже названий ваших не знаю.

— Ерунда, разберешься. — Отмахнулся шериф. — Ты еще в памятку не заглядывал — там кое-что по животному миру есть, с картинками. А чего не окажется, так на пальцах объяснят, или нарисуют, что требуется. Тут, знаешь ли, многим видам и названий еще не придумано. Имеешь практически стопроцентные шансы в первооткрывателях оказаться, окрестить или даже своим именем какое-нибудь животное назвать. А скорее всего и не одно!

— Типа: Слонопотам Вадбольского? Спасибо, непременно воспользуюсь случаем.

— А что — звучит! — Хмыкнул Эрл. — Тут и не такие названия встречаются — у первооткрывателей бывает своеобразное чувство юмора. Или его отсутствие… И фантазии необычные…

Еще в библиотеку загляни (Ого, тут и библиотека имеется!), там в архиве хорошая подборка фотографий животных есть, со справками и примечаниями. И просто описания. Кстати, тебе тоже фотоаппарат завести не помешает и снимки зверей в библиотеку сдавать, желательно с ремарками. Хорошим тоном считается. Иначе нам тут никогда ничего не освоить. Итак, систематизацией только энтузиасты занимаются.

— Хорошо заведу. Когда к работе приступать?

— Торопиться не надо, но и затягивать не стоит. Для начала в прерию лучше с проводниками сходить. Я с рейнджерами договорился, пару раз с ними скатаешься. Завтра вечером в салун подъезжай, там все и обсудите. И с Сэмом окончательно условишься.

Как он быстро все разрулил, и когда только успел?! Однако взял меня в оборот Эрл Гарретт — все у него на мази! Остается только по течению плыть… Но взбрыкивать обождем — неумно и пока незачем.

— А почему не сегодня?

— Ты мне с ирландцем поговорить обещал. Забыл уже? Иначе он дел натворить может, и на каторгу загремит.

— Понятно. Завтра, так завтра.

— Теперь пойдем тебя транспортом обеспечивать — машину не обещаю, а вот про мустанга договоримся. — Продолжил свою бурную деятельность, по скорейшему приставлению меня к делу, шериф.

Кто бы криком закричал, хоть и есть некоторые сомнения касательно местных лошадок, но без транспорта, действительно, никуда!

С верховой ездой у меня все в порядке — достаточно времени провел в местах, где лошадь до сих пор единственное средство передвижения, но эти мустанги-морпусы… Такой цапнет, когтем или клыком заденет — мало не покажется! А пристрелить жалко будет — деньги уплочены… Ладно, будем пробовать, другие вон как-то справляются…

Мы вышли на улицу, забрались в машину и шериф повез меня куда-то загород.

Лошадиное ранчо, куда мы прикатили, выглядело… как ранчо. Отличия состояли в том, что разводили здесь не совсем лошадей, а огороженное сеткой пастбище было не слишком большим, к тому же густо заросшим кустарником и деревьями. Где шныряли многочисленные, похожие на кроликов, только побольше, зверушки. Лошадки на них весело охотились, норовя схватить пастью или сцапать когтями — зрелище незабываемое! Кролы пытались укрыться от них в зарослях, а открытые пространства пересекали исключительно короткими перебежками. Не суетились, в общем.

Пока шериф договаривался с ранчеро об аренде транспортного средства, я с интересом наблюдал за повадками морпусов и тихо балдел.

Когда мустангам надоедало бегать, они принимались объедать кору и ветки с деревьев, вставая для этого на задние лапы, а передними цепляясь за ствол. Или копали корешки, пользуясь для этого когтями и клыками, обдирали кустарник, и даже пробовали жевать траву. Правда, в отличие от настоящих коняшек, последнее они делали довольно неохотно. Паслись, в общем, как умели…

Неожиданно, я стал свидетелем интересной сцены. Мустанг гнал по полянке крола, но тот был уже близко к зарослям и видимо думал, что спасен. Когда с дерева на него прыгнул небольшой зверек, сбил с ног, мгновенно разорвал горло, и, схватив еще бьющуюся в агонии, раза в три больше себя, тушку потащил ее обратно на дерево.

— Это что за зверь такой суровый? — Спросил я у Жака, хозяина ранчо.

— Крыса местная — бандикота.

— Крыса? Вроде не похож. Скорее на куницу или мангуста смахивает.

— Фермерам сильно гадят, они так и прозвали.

— Не, это не крыса, это просто писец какой-то! — Наблюдая как, примостив добычу в развилке веток, боевой крыс устроил кровавое пиршество, восхищенно высказался я.

— Почему песец? Их же на шкурки разводят. — Заинтересовался Жак.

— Это не тот песец, это его однофамилец. Настоящего на шкурку не разведешь. — Представив эту картинку, рассмеялся я.

— Не слышал о таких. — На полном серьезе, сообщил Жак.

— Лютый полярный зверь! А вообще-то не обращай внимания — русский фольклор.

Кстати, бандикота тоже название подходящее, что-то в нем такое есть… Звучит, в общем, и вселяет!

— Мы вроде мустанга приехали выбирать, а не о крысу. — Вмешался в наш содержательный разговор шериф.

— «Не надо мне награды, не надо мне пощады! А дайте мне винтовку и дайте мне коня! А если я погибну, пусть красные отряды. Пусть красные отряды отплатят за меня». — Бодро спел я.

Винтовка скоро будет, конь тоже. Только с «отплатой» пока непонятно…

— Что за песня такая? Мелодичная… — навострил уши Жак.

— Тоже из русского народного (ну, почти). — Пояснил я и еще раз спел ее уже по-французски.